Мы
с ним схватились врукопашную. Обращаясь к нему, я сказал: "Вспоминаю,
что вы были главным инициатором предоставления гарантированных займов
фирме "Америкэн Моторс", причем займы были предоставлены
французами. Следовательно, вы оказались пособником французского
правительства". Корпорация "Крайслер" боролась за свою
жизнь, и в тот момент я меньше всего заботился о том, чтобы соблюдать
такт.
Проксмайр
нанес ответный удар. Он задал мне головомойку за нежелание
последовательно придерживаться собственных идеологических принципов.
"Энергичнее, чем кто-либо другой в Детройте,- сказал он,- вы
вели кампанию против вмешательства федерального правительства, и в
наших высказываниях содержалась изрядная толика здравого смысла. Я бы
их вполне поддержал, а другие члены комиссии могли бы их поддержать
еще решительнее". Затем он продолжал доказывать, что,
предоставив нам гарантии, правительство оказалось бы слишком
вовлеченным в дела корпорации "Крайслер". "Не
противоречит ли это тому,- попрекал он меня,- что вы столь долго и
столь красноречиво проповедовали?" "Конечно,
противоречит,- отвечал я,- Всю свою жизнь я оставался сторонником
свободного предпринимательства. И явился я сюда, в конгресс, с
большой неохотой. Но у меня безвыходное положение. Я не могу спасти
компанию без предоставления ей каких-либо гарантий со стороны
федерального правительства. Я не собираюсь вас поучать,- продолжал
я.- Вам, господа, известно лучше, чем мне, что мы вовсе не создаем
новый прецедент. Правительство уже предоставляло гарантии по займам
на 409 миллиардов долларов, а посему мы просим вас не ограничиваться
сегодня этим пределом. Увеличьте эту сумму до 410 миллиардов ради
компании "Крайслер", десятой по величине в Соединенных
Штатах и обеспечивающей занятость 600 тысячам человек".
Когда
я заговорил о прецедентах, даже ярые наши противники почувствовали
себя неловко. На это они могли ответить лишь следующее: "Если
в прошлом делали глупости, то отсюда не следует, что надо сделать еще
одну".
После
моего продолжительного выступления и последующих вопросов и ответов
Проксмайр сделал мне большой комплимент. "Как вы знаете,-
сказал он,- я возражаю против удовлетворения вашей просьбы. Но я
редко слышал показания такого красноречивого, умного и хорошо
информированного свидетеля, каким вы себя здесь показали. Вы блестяще
справились со своей задачей, и мы благодарим вас. Мы перед вами в
долгу". А я подумал: "Нет, все обстоит наоборот. Это мы
стремимся оказаться у вас и долгу".
После
того как Проксмайр изрек свой комплимент, я было обрадовался. Но
затем он не оставил сомнений в том, что будет до последнего биться
против удовлетворения нашей просьбы, и он сдержал свое слово.
Еще
одним нашим противником в сенатской комиссии был
сенатор-республиканец от штата Пенсильвания Джон Хайнц, который
отнесся к нашей просьбе резко критически. Он обрушился на наших
акционеров и настаивал на том, что их следует наказать. Нам пришлось
объяснить, что держателями акций корпорации "Крайслер"
являются не некие финансовые институты, что 30 процентов наших
акционеров - это служащие, а остальные - частные лица. Они уже
поняли, что стоимость их акций существенно снизилась.
Но
Хайнц требовал, чтобы мы немедленно выбросили на рынок еще 50
миллионов акций, в результате чего их цена упала бы с 7,5 до 3,6
доллара за акцию. Интересно, что в последующем она и без того
сократилась именно до этого уровня. Хайнц никак не мог уразуметь, что
при том положении, в каком мы оказались, никто вообще не
заинтересован в приобретении акций корпорации "Крайслер" по
какой бы то ни было цене.
Но
дело не ограничивалось одними слушаниями в комиссиях палаты
представителей и сената. Большую часть своего времени я потратил на
конфиденциальные встречи с отдельными лицами или небольшими группами.
У меня состоялась подробная беседа с сенатором от штата Канзас- Нэнси
Кассебаум, единственной женщиной в составе сената.
|