По
биржевому курсу стоимость этих обязательств могла достигнуть даже 300
миллионов долларов. Вместе с процентами и комиссионными сборами это
обеспечило бы правительству и заимодавцам 24 процента годовых. Если
принять во внимание то обстоятельство, что правительство практически
ничем не рисковало - ему принадлежало право наложить арест на всю
нашу собственность, общая стоимость которой намного превышала 1,2
миллиарда долларов,- такого рода прибыль была просто неприличной.
Но
что еще важнее, никто из тех, кроме правительства, кто так или иначе
внес свою лепту в восстановление жизнеспособности корпорации, не имел
возможности пожинать плоды нашей победы. Если бы правительство
нанесло корпорации убийственный удар, пустив в ход наши
обязательства, какой бы пример оно показало рабочим, поставщикам и
дилерам, столь усердно потрудившимся ради нашего успеха?
Вот
почему мы скромненько обратились к правительству с просьбой вернуть
нам наши обязательства за небольшую плату или совсем безвозмездно.
Ах,
какая же это была ошибка! Наша просьба вызвала настоящую бурю. "Какая
наглость,- презрительно отозвалась "Уолл-стрит джорнэл".-
Просто нет иного слова для характеристики просьбы корпорации
"Крайслер"". На сей раз, впрочем, "Уолл-стрит
джорнэл" была не одинок. Все сочли нас жадными. С точки зрения
наших сотрудников по связям с общественностью, это была катастрофа.
То мы оказались героями, сумевшими за семь лет до срока погасить свои
долги. А спустя миг нас уже изображали проходимцами. Это было
болезненное испытание.
Мы
поспешно отступили. В качестве компромисса мы предложили Совету по
гарантированным займам 120 миллионов долларов за наши обязательства.
Не помогло. Тогда мы увеличили эту сумму до 187 миллионов долларов. И
опять никакого результата.
Наконец
13 июля, то есть в тот самый день, когда мы погасили весь наш долг,
мы предложили внести за обязательство 250 миллионов долларов. "Ни
за что!- заявил совет.- Мы продадим ваши обязательства тому, кто
больше даст".
Так
они и сделали. Дон Риган, бывший биржевой маклер, обратился к
традиционной практике. Он настоял на объявлении аукциона, что,
разумеется, сулило значительные доходы банкирам с Уолл-стрита. Но
этого следовало ожидать.
Представители
администрации Рейгана во главе с Доном Риганом постоянно твердили:
"Вам достанется именно все то, что наобещала администрация
Картера. Мы палец о палец не ударим, чтобы внести какие-либо
изменения в прежние договоренности. Нам наплевать, пойдет это вам на
пользу или во вред".
Когда
дела корпорации пошли на поправку, я заявлял Ригану: "Заключите
нас в свои объятия! Разделите наш успех. Помимо всего прочего, это
хорошая политика". Однако Дональд Риган и другие представители
администрации продолжали твердить: "С идеологических позиций мы
выступали против этой выручки корпорации и продолжаем их
придерживаться. Мы не верим в се благотворные результаты". Они
изо всех сил тащились доказать, что правительственные гарантии
корпорации "Крайслер" создали дурной прецедент.
Вопрос
приобрел такую остроту, что я дважды добился встречи с президентом
Рейганом. Он высказался в том смысле, что с позиций справедливости в
моих аргументах имеется большой резон. Когда мы с ним летели на
самолете № 1 ВВС в Сент-Луис, он поручил Джиму Бэйкеру заняться этим
делом.
И
Бэйкер им занялся! Он отфутболил его назад Дону Ригану, который долго
держал меня в неизвестности. Не знаю, что произошло в Белом доме, но
в конечном счете Риган одержал верх.
Даже
и теперь не могу в это поверить. В корпорации, когда я в качестве
главного директора-распорядителя даю поручение сотруднику и не
получаю отчета о его выполнении, этого сотрудника я увольняю.
Совершенно непостижимо, чтобы мнение человека по имени Риган могло
перевесить мнение человека по имени Рейган.
|