Генри
что-то мямлил, пытаясь сказать мне, что он только что уволил Банки.
Но пока я стоял и смотрел на него, он никак не мог членораздельно
выговорить суть дела. Наконец он вымолвил: "Банки не понимает. У
нас здесь сложились трудности".
Это
была сцена в духе Кистоуна Копса.
Затем
в моем кабинете внезапно возник Банки и произнес: "Мне кажется,
что меня уволили, но я не совсем в этом уверен".
Как
только Банки вышел, снова вошел Генри. "Что он вам сказал?"
- спросил он.
Еще
через несколько минут Генри снова вернулся и спросил: "Что нам
делать? Банки намерен провести свою пресс-конференцию прямо здесь".
"Если
он уволен,- ответил я,- ему ведь придется что- то сказать прессе".
"Конечно,
он уволен,- промолвил Генри.- Но я считаю, что пресс-конференцию ему
следует провести в каком- нибудь отеле, а не прямо здесь, в нашем
здании".
Весь
эпизод вызвал у меня смешанное чувство. С одной стороны, я был
обрадован тем, что Банки уволен. В то же время я испытывал к нему
искреннюю жалость. Я бы не хотел, чтобы деятельность любого человека
на мосту президента компании завершалась подобным образом.
Генри,
однако, сам никогда не мог решиться уволить кого-нибудь. Ему всегда
приходилось подыскивать кого- либо, кто выполнит за него эту грязную
работу.
Меня
не покидала мысль, а не ожидает ли и меня такая же судьба. Весь тот
вечер мы проговорили об этом с Мэри. "А почему бы тебе,-
спрашивала она,- не унести ноги вовремя?" И снова я испытывал
искушение последовать этому совету. И снова я решил остаться в
компании.
День,
когда Банки уволили, ознаменовался большим весельем и распитием
шампанского. В отделе по связям с общественностью один из сотрудников
изрек фразу, которая вскоре облетела всю компанию: "Генри Форд
(первый) однажды сказал, что история - это вздор (bunk). Но сегодня
Банки - уже история".
Однако
и после ухода Банки Генри все еще не был готов предложить мне пост
президента. Вместо этого он учредил президентский триумвират. Мне
было поручено руководство всеми операциями компании "Форд"
в Северной Америке, что ставило меня в положение первого среди
равных. Роберт Стивенсон возглавил "Форд интернэшнл",
занимавшийся зарубежными операциями компании, а Роберт Хэмнтон -
неавтомобильные операции.
К
счастью, жизнь "тройки" длилась не очень долго. В следующем
году, 10 декабря 1970 года, я наконец получил долгожданный пост
президента компании "Форд".
За
несколько дней до публичного объявления этого решения Генри пришел ко
мне в кабинет, чтобы сообщить о предстоящем назначении. Помнится, я
подумал: "Вот самый большой рождественский подарок из всех,
какие я когда-либо получал!" Мы просто посидели одну-две
минутки, он с сигаретой, я с сигарой, обдавая друг друга дымом.
Как
только Генри вышел, я сразу же позвонил жене. Затем я позвонил в
Аллентаун отцу, чтобы сообщить ему хорошую новость. На протяжении
всей его долгой и деятельной жизни у моего отца было много счастливых
моментов, но я убежден, что этот мой телефонный звонок оказался одним
из самых счастливых.
Когда
я занял пост президента, "Форд мотор компани" насчитывала
приблизительно 432 тысячи рабочих и служащих. Общий фонд заработной
платы превышал 3,5 мил- лиарда долларов. Только в Северной Америке мы
производили в год почти 2,5 миллиона легковых автомобилей и 750 тысяч
грузовиков. За пределами Северной Америки общее производство
достигало 1,5 миллиона автомашин. Весь объем продаж составил в 1970
году почти 14,9 миллиарда долларов, а прибыль равнялась 515 миллионам
долларов.
Между
тем, хотя 515 миллионов долларов - отнюдь не малая сумма, она
составляла лишь 3,5 процента объема продаж, тогда как в начале 60-х
годов доля прибыли в продажах никогда не опускалась ниже 5 процентов.
И я был полон решимости вернуться к этому уровню прибыли.
|